Лексический комплекс хандра в текстах Пушкина
Герой романа в стихах А. Пушкина «Евгений Онегин» Блестящий столичный аристократ, последний отпрыск знатного дворянского рода и потому «наследник всех своих родных» один из них — престарелый дядюшка, в чью деревню отправляется Е. Как культурно-психологический феномен, дендизм «отличается прежде всего эстетизмом жизненного стиля, культом утонченности, красоты, изысканного вкуса во всем — от одежды, от «красы ногтей» до блеска ума». Он предполагает также культ собственной индивидуальности — «соединение неповторимой оригинальности, бесстрастного равнодушия, тщеславия, возведенного в принцип,— и не менее принципиальной независимости во всем» А. Несомненная внутренняя оппозиционность такого типа поведения «не добиваться ничего, беречь свою независимость, не искать места — все это называется при деспотическом режиме быть в оппозиции»,— разъяснял как раз в связи с Е.
Недуг, которого причину Давно бы отыскать пора, Подобный английскому сплину, Короче: русская хандра. Печаль, как аспид, не сосала Души незлобивой моей, Хандра ума не посещала; О! Но, Боже мой, какая скука С больным сидеть и день, и ночь, Не отходя ни шагу прочь! Отрядом книг уставил полку, Читал, читал, а все без толку: Там скука, там обман иль бред. Потом увидел ясно он Что и в деревне скука та же, Хоть нет ни улиц, ни дворцов, Ни карт, ни балов, ни стихов.
Пушкин работал над первым в истории русской литературы романом в стихах с мая го по осень года, с перерывами, иногда длительными. На протяжении восьми лет, с по год, он печатал «Евгения Онегина» отрывками и отдельными главами, так что современники долгое время могли только строить догадки о дальнейшей судьбе героев и реагировали на каждый новый фрагмент, не зная, что за ним последует. Пушкин внимательно следил за всеми отзывами и иногда, откликаясь на них, вносил изменения в текст. Например, после того как в январе го были почти одновременно напечатаны главы 4—5 отдельной книгой и отрывок «Москва» из будущей главы 7, Ксенофонт Полевой передал Пушкину отзыв одной дамы, заметившей, что в романе дважды говорится о ловле мух. Вкупе с мухами, которых давил дядюшка Онегина во второй главе, получался явный перебор, и Пушкин, оценив наблюдательность дамы, в полную редакцию романа внёс поправки: строфу XXXVI он опустил, а стих о забавах смирного глухого москвича заменил на «И так же ест и пьёт за двух».
